В книге "Мой Бердяев" обоснован фундаментальный для исследования бердяевского наследия факт: его учение преодолевает границы философии и выходит в область гнозиса — духовного познания. Гностицизм Бердяева на раннем этапе его творчества соприкасается с антропософией Рудольфа Штейнера, а в трудах последних лет перекликается с Каббалой. Сам Бердяев, имевший мистический опыт, считал свое воззрение эзотерическим. Н. К. Бонецкая предпринимает попытку проникнуть в суть его экзистенциального "персонализма".