Эдуард Лимонов продолжает список своих покойников. Нарушая заповеданные табу (о мертвых - или хорошо, или ничего) и правила политкорректных слюнтяев, он не имеет снисхождения к ушедшим и спрашивает с них так, как спрашивал бы с живых - героям отдает должное, недостойных осуждает на высшую меру презрения. Память Лимоно-ва хранит либо «горячих», либо «холодных» - в его мартирологе «теплым» места нет. Резкая, злая, бодрая книга.