Понравилась классика? Читайте мангу

Алисе, созданной Льюисом Кэрроллом, пришлось бы по вкусу чаепитие у аналога безумного шляпника – Блейка из «Сердец Пандоры‎» Дзюн Мотидзуки. Правда, конфет было бы больше чая, ведь, согласно его философии, жизнь так горька, что её волей-неволей приходится подслащать.

А с главным героем, Озом Безалием, Алиса бы смогла обсудить окружившее их, как центральных персонажей, экзистенциальное одиночество. Что и говорить о встрече Алисы с Алисой?

Впрочем, и в сюрреалистичный, тайваньский сборник «‎Мангаленд» Алиса бы вписалась как родная. Мрачный, заставляющий задуматься о деструктивной силе искусства он бы помог ей переосмыслить предназначение своего путешествия.

Обречённый на свободу персонаж Сартра, которого тошнит от бытия, выступает противоположностью автобиографичному изображению Дадзай Осаму, которого тошнит от других, но ещё больше – от себя. Погрязший в рутине дней, унылый, но добрый Томиока выступил бы якорем при столкновении двух классиков.

«‎Человек недостойный‎» Дадзай Осаму – его полуавтобиографическая исповедь, широко известная под названием «Исповедь неполноценного человека‎». В ней он откровенно обнажает раны отвращения и приходит к выводу, что в мире нет ничего хорошего и сам он, как часть мира, жизни недостоин.

Томиока, главный герой «Глубоководной», поглощён одиночеством. Самым обычным, не экзистенциальным, а на уровне отношений с людьми. И он привык к этой жизни – или так ему кажется. Требуется внешнее воздействие, чтобы наконец оглянуться и понять: жизнь не так плоха, если её есть, с кем разделить.

Девочкам, чьё детство пришлось на нелёгкое время, ничто не мешает принимать жизнь со всеми её тяготами и радоваться ей вопреки тому, что приносит новый день.

Обыденные стычки со сверстниками, дружба, интриги, первые чувства, любовные треугольники, лёгкость начала пути…протекающая, как ей положено, тревожная в своей беспечности молодость. Героям предстоит разложить жизнь по полочкам, чтобы отыскать себя.

Весна, лёгкая, юморная атмосфера, про школу не хочется и думать. Хечжи, главная героиня манхвы, нелепо портит свидание и потому ставит перед собой цель – найти парня. Вот только отмыться от позора не так легко, ведь парень, который случайно стал свидетелем её бесстыдства, теперь учится с ней в одном классе.

И Джейн Эйр, и главный герой «‎Наваждения» Юн попадают в мистический особняк, готическая атмосфера которого пленяет едва ли не сразу же.

Хотя в случае Юна готика постепенно перерастает в мистику, эти истории пересекаются семейными тайнами, драмой и проработанными персонажами.

Встреча молодой Лоры с загадочной Кармиллой даёт толчок череде странных и трагических событий, прямо как нападение таинственной особы меняет жизнь простого школьника Окадзаки в «‎Счастье».

Кровь, ужас – не от самой нечисти, а от того, что она собой олицетворяет. Сокрытые желания, мрак бездонной, человеческой души и вампирского бездушья, а ещё граница жизни со смертью – вот что объединяет эти две истории.

Сверхчувствительный, неспособный на трезвое мышление Вертер, зациклившись на девушке, упускает из виду абсолютно всё прекрасное, что готова предложить жизнь. Противоположностью ему выступает 25-летняя Идзуми из «Апатии Идзуми Суми», которая не может найти то самое великое, коим для Вертера являлась любовь, чтобы заполнить дыру в сердце.

Хотя кажется, что ситуации не похожи, но и тотальная обсессия, и неспособность привязаться к чему-то мирскому – то есть обрести с помощью этого смысл – две стороны одной медали, печальной, тревожной и лишающей возможности жить как все.

Пугающе жестокий роман о тоталитаризме может понравиться поклонникам манги, в которой общество находится под защитой системы «‎Сивилла», определяющей психопаспорт и уровень опасности каждого гражданина.

Предыстория Синъя Когами, на момент приквела ещё инспектора верно служащего «‎Сивилле», и Уинстона Смита в чём-то похожи, но не совсем. Основное их отличие в том, что Уинстон Смит, на начало романа снедаемый ненавистью по отношению к системе, больше похож на более позднюю версию Синъю Когами. И всё же, гнетуемые одним роком, они, безусловно, поладили бы.